Джанмаштами. Мы будем говорить о Кришна-Лиле, о Вриндаване. В вечном Вриндаване царит атмосфера игры, атмосфера очень свободных непринужденных отношений. На самом деле, нельзя сказать, что этот фактор делает Вриндаван выше, лучше, совершенней, чем прочие Обители Всевышнего. Каждая Дхама Бхагавана особая чем-то своим. То, как проявляет Себя Всевышний — Его Лила, Его Дхама — совершенно всегда. Одна Дхама или Лила не может превзойти другую. Однако, читая описание, как все происходит в той или иной Дхаме, обитатели этого мира обнаруживают какую-то особую симпатию к Вриндавану, поскольку эта Лила кажется им близкой, кажется, что они ее хорошо понимают. Им симпатично то, что Бхагаван Шри Вишну здесь по-видимости очень доступен, даже очевиден, прост. Людям это гораздо больше импонирует, чем, так называемая, официальность той или иной обители Вайкунтхи. Да, действительно, Враджа-дхама полна всяческими шутками, смехом, развлечениями. Здесь царит такая деревенская атмосфера, где все друг друга знают, все друг другу, если не близкие, то дальние родственники. Здесь нет никакой излишней официальности и церемоний.

В Бхагавате мы читаем описание того, сколь близки, сколь свободны отношения Шри Кришны и враджабаси. В частности, описание того, как Бхагаван бродил по лесам Вриндавана вместе с гопами, со своими друзьями. Говорится о том, что Шри Кришна собирал вокруг себя других пастушков. Он и Баладэваджи в окружении других гопов шли пасти телят в леса Враджа. Там они устраивали самые различные развлечения: большие пикники, различные игры. Зачастую даже подворовывая друг у друга обеды, угощения, которые они несли в своих корзинках, что вызывало общий смех. После трапезы мальчики начинали резвиться: подражали движениям птиц, павлинов, начинали дразнить обезьян, потом залезали на деревья и корчили друг другу смешные рожицы. И когда Шри Кришна уходил в лес, любуясь красотами, и оказывался так далеко, что гопы начинали терять Его из виду, они тут же устремлялись за Ним, устраивая на ходу соревнования, крича друг другу: «Я первый догоню Его, я первый коснусь Шри Кришны!».

Бхагавата, говоря об этих Лилах, говоря об этих поразительных дживах, которые окружают Бхагавана и находятся с Ним в таких удивительных отношениях, отмечает следующее:

То, что кажется столь понятным и столь очевидным во Враджа-лиле, то, что пленяет людей кажущейся простотой и очевидностью, то, что выглядит просто как веселые игры детей с еще одним ребенком (самым красивым, самым удивительным, совершающим чудеса), — все это есть нара-даракам — восприятие Шри Кришны обычным ребенком. И это восприятие, как здесь говорится, отнюдь не какая-то божественная раса, не высокое духовное положение, но рабство иллюзии. Все эти умилительные эмоции, кажущаяся очевидность и милая сердцу примитивность деяний Шри Кришны и враджабаси, – все это из области мирского восприятия. И вот такие «расика-вайшнавы» и им подобные здесь отождествляются с теми, кто просто читает эпос про великого героя-пастушка, который замечательно танцевал, боролся с демонами, привлекательно выглядел. И вся та сладость, которая происходит из такого восприятия, из желания иметь Бхагавана среди своих приятелей, проистекает из того, что люди проводят аналогии, неуместные параллели, между тем, что происходит в священной Дхаме, между совершенно непостижимой интимностью, близостью, очень глубоким пониманием со стороны гопов своего Господа Вишну и какими-то просто мирскими (несомненно, приятными, несомненно, располагающими, вызывающих море положительных эмоций) событиями, устройством быта. Но ничего Божественного здесь нет. Бхагаван не покупается простяцтвом. Если ты простак, если ты наивен и лишь по широте душевной, по размаху мечтаний хочешь быть запросто свояком Кришны, ничего у тебя не получится. Те, кто окружают Бхагавана, они – праведные, они те, кто своей жизнью, своей садханой приняли Сат, приняли Истину. И этим принятием Истины они пришли к тому, что называется Брахма-сукхам, Брахма-анандам. Что же это за Брахма-сукхам?

Все упоминания этого слова, которые я слышал из уст гаудий или читал в их книгах, ругательные. Это понятие ими, как правило, приписывается адвайтинам и толкуется как какое-то вялое, блеклое удовольствие от осознания, так называемого, «безличного» Брахмана. Если перевести эти замысловатые фразы на практичный язык, это тот вкус, который возникает, когда мы «прожевали» Брахман, попробовали на зуб, каков Он, пропустили Его через себя, через свои ощущения, поняли Его бесконечность, нетленность, вечность. Эти прилагательные вызывают какое-то ощущение, внутреннее умиротворение, удовлетворение, это, мол, и есть Брахма-сукхам.

Но Бхагавата упоминает Брахма-сукхам как путь, по которому прошли те, кто стали гопами, те, кто обрели эти очень близкие отношения с Бхагаваном. brahma-sukhānubhūtyā — опытным переживанием того, что называется Брахма-сукхам те, кто играли с Бхагаваном в лесах Враджа, пришли к этому положению. Не просто опыт!

Людям свойственно все мерить каким-то ощущением. Если заходит в кругу религиозных людей разговор о том, что я есть вечная и неизменная душа, какова реализация, каково осознание этого? Зайдешь на какой-то, например, кришнаитский форум, посмотришь сообщения в таких темах, и созерцаешь откровение: «я как-то раз имел опыт, что я душа. Я вдруг перестал чувствовать свое тело». Это физическое онемение очень просто достичь: в релаксационной медитации посидеть минут 30-40 и из-за долгой неподвижности и умственного отключения от ощущения функций тела возникает такое полное онемение, что ты действительно полностью перестаешь чувствовать свое тело. Это исключительно умственно-физический процесс. Но для людей это непосредственный опыт того, что я есть душа. Когда тело затекает и мы хуже его чувствуем, вот это онемение в конечностях – это и есть душа, это и есть джива. Или еще: «я закрыл глаза и почувствовал, что куда-то начал перемещаться и смотреть на себя со стороны». Или кто-то побывал на похоронах и остро ощутил, что это тело смертно. Не требуется особой наблюдательности и вдумчивости, чтобы понять, что все эти примеры говорят о теле: я не чувствую тела, я смотрю на тело, я вижу смертность тела. Вот что-то произошло, разово или систематически какие-то ощущения проходят сквозь человека и он называет это «реализацией». На самом деле здесь нет никакой реализации. Достаточно немного поразмышлять над этими вещами. Брахма-сукхам люди такого склада ума тоже склонны относить к подобному роду фрагментарным опытам. Если бы на упомянутых форумах обсуждалось понятие Брахма-сукхам, это выглядело бы как что-то вроде: «я закрыл глаза и представил себе, какой я маленький по сравнению с Землей, и какая маленькая Земля в сравнении с Солнечной системой, и какая маленькая Солнечная система в сравнении со Вселенной и т.д.» Действительно, если себе представлять что-то значительное, и вдруг оказывается, что есть что-то несоизмеримо большее, то аж дух захватывает. Но когда ты думаешь об этом большем, оказывается, что есть еще что-то большее, и еще, и еще... Действительно, это может вызвать временный коллапс воображения, что тоже вызывает какое-то приятное ощущение, головокружение, восторг, умственное опьянение. Люди склонны считать, что это и есть нечто вроде Брахма-сукхам.

Но, прежде всего, Брахма-сукхам не имеет никакого отношения к пониманию некоего «бeзличного» брахмана, потому что нет никакого безличного Брахмана вовсе. Более того, речь совершенно не идет о каком-то опытном восприятии этих искусственно выделенных в отдельную статью параметров: бесконечности, вечности, нетленности и прочего. Все это гуны Брахмана, гуны Ишвары, и невозможно их выделить в какую-то отдельную субстанцию, попробовать переварить ее внутри себя и таким образом получить опыт Брахмана, чем и быть счастливым (Брахма-сукхам). Кроме того, Брахма-сукхам не есть термин, определяющий мое удовольствие от того, что я потыкал вилкой на готовность Брахман. Брахма-сукхам это не ощущение счастья живым существом от того, что сквозь него прошел какой-то опыт восприятия (что-то пощупал, что-то увидел, что-то понял). Это не счастье моего сосуществования с Брахманом: раньше я страдал в пракрити, а теперь я пришел в контакт с Богом, в Его бытие, и, поскольку я рядом с Ним, иллюзия покинула меня, тем я и счастлив. Счастлив, наблюдая за Ним, счастлив, развлекаясь с Ним. Что воспринимают люди во Враджа-лиле?.. — Я пришел развлекаться! Я помню с детства, как весело проводить время в играх со сверстниками. А Кришна – самый лучший сверстник. И люди представляют себе: есть много гопов, они играют друг с другом, солнышко светит, травка зеленеет, в корзинках сладкие шарики лежат, и еще и ко всему этому – Кришна. Надоело тумаков давать приятелю, посмотрел на Него, и сердце радуется! Можно шуткой с Ним перекинуться, вдруг Он станцует, — короче говоря, вечный рай. Вот где мое счастье: и Кришна счастлив, и я счастлив, и приятели счастливы, бесконечно, беззаботно... Вот и выходит, что Брахма-сукхам это какое-то мое счастье в том мире, где Он обеспечивает мне это счастье. Но то, о чем говорит Шастра, совсем иное.

Брахма-сукхам, Брахма-анандам — есть счастье Брахмана. Вместе с тем, это счастье воспринимается и дживой. Когда счастьем является эта связь между Брахманом и дживой, когда счастьем является исполнение того, что в глазах Брахмана правильно, сат, истинно, достойно. Это то счастье, которое распространяется на дживу от Брахмана. Это счастье быть с Брахманом не как Его приятель, не как созерцающий качества Брахмана, чем и наслаждающийся. Это счастье, которое возникает от осознания своей практической пригодности быть частью счастья Брахмана. Это Брахма-сукхам!

И только культивируя Брахма-сукхам, культивируя это созерцание Истины, созерцание Бхагавана, своего положения по отношению к Бхагавану, возможно прийти к положению гопа – обитателя Враджа, к таким отношениям с Вишну.

Когда Кришна исчезал из виду, когда Он удалялся в лес, враджабаси переставали играть в свои игры на полянке, потому что они не развлекались этими играми. Никто из них не пытался извлечь удовольствие от беготни, сладких шариков, шуток. Все это было вокруг Кришны, все это происходило вокруг Него. Не потому что Он источник наслаждения для всех. А потому, что каждый из пастушков каждую минуту делал что-то для Него. Даже когда они играли в догонялки и вдвоем-втроем отбегали от Него, все внимание было приковано к Бхагавану, и делали это они исключительно для Него. Это полнота Его мира, полнота счастья Брахмана. Поэтому, как только Шри Кришна уходил гулять в лес, все тут же срывались с места и бежали за Ним. Там нет никакого своего счастья в этом удивительном, беззаботном мире. Там нет никакого счастья рядом с Кришной, счастья от того, что я нахожусь рядом с Ним. Там нет никакого счастья от духовных чувств. Там есть счастье Кришны, счастье Брахмана. И мое счастье заключается в том, что я принадлежу этому счастью Брахмана. Я полностью посвящен этому. Самоосознание! Но не теоретическое осознание, когда я сижу и думаю: «Я принадлежу Кришне». Как раз в этом и заключена вся эта вриндаванская динамика, когда эта мысль, это понимание, это чувство выражено в таких удивительных кармах, удивительных действиях: когда можно посадить Кришну себе на плечи и катать Его, или выкрасть сладость из Его корзинки, или накормить Его фруктами. Все эти действия есть выражение осознания счастья Кришны и своей принадлежности к этому счастью. Это то, что Шастра считает основой расы.

В различных школах существуют какие-то свои представления об отношениях с Бхагаваном, существуют различные системы того, что называется расой, как какое-то определяющее наполнение сварупы. Но в этом стихе показан путь тех, кто находится в дружественных отношениях с Бхагаваном. dāsyaṁ gatānāṁ…

К чему они пришли посредством реализации Брахма-сукхам? Дасйам – к служению. Какую бы функцию не выполнял тот или иной враджабаси, но то, что он делает, само его содержимое, его дух, его отношение – это всегда дасйам. Не важно, в какой форме это все происходит. То ли этот обитатель Дхамы непосредственно прислуживает Кришне, поднося, скажем, сладости; то ли он дерется с Кришной на палках; то ли обменивается с Ним улыбками; то ли отчитывает Кришну, одевает, сажает за стол, — но на самом деле это всегда дасйам. Ты можешь выполнять функции родителя Кришны, но ты — слуга. И это не формальное определение того, что ты делаешь. Это твое внутреннее состояние: ты всегда слуга. Даже если ты отчитываешь Кришну, даже если ты показываешь Ему язык, ты служишь Ему. Но без реализации Брахма-сукхам все это невозможно. Брахма-сукхам и виденье Истины это как пропасть, как разделительная черта между теми, кто способен совершать такое служение, всегда исключительно служение. Не господство, не фамильярная дружба, а всегда служение. И теми, кто читает книжки о том, как все происходит в духовном мире, и просто видит кино, какие-то действия: как кто говорит, кто куда бежит, кто что ест, кто смеется, кто танцует. За неимением опыта Истины, опыта Брахма-сукхам они переносят на это свой единственный опыт, опыт материального мира. Такой человек считает, что если он поднатужится и в своих эмоциях очень сильно полюбит этого Кришну, которого он себе представляет, точнее то, как он себе Его представляет (этот фантом), он придет, и будет наслаждаться с Ним такой игрой, другой игрой, его наслаждения продолжатся, только не в самсаре, а уже в духовном мире, он будет извлекать из этого счастье. Но здесь Бхагавата говорит, что такие люди находятся в иллюзии и их отношение к Кришне, как к обычному ребенку. То, чем хвастаются последователи некоторых околовайшнавских идеалистических течений: мы изучаем Веду для того, чтобы потом полностью ее забыть, забыть, Кто есть Бог, кто есть я, и стать, к примеру, «трансцендентальным» футболистом, или поваром, или танцором. В самом этом ожидании есть тенденция: я хочу уйти из одной иллюзии в другую иллюзию, я хочу одно невежество заменить другим невежеством. Однако здесь говорится о другой квалификации для враджабаси: это всегда четко зрящие Истину (satāṁ) и те, в ком есть опыт Брахма-сукхам. И они приходят к дасйам, к служению. Вот они имеют такую удивительную целостность, такую удивительную близость и дружбу с Вишну. Их восторгает не то, как приятно бегать с этим фиолетовым мальчиком. Они бесконечно тонут в этом стремлении догнать и коснуться Бхагавана, в Котором есть все, и даже они сами. Они бесконечно счастливы Его совершенством. Они безумно благодарны тому, что дружит с ними не мальчик из деревни, а Парабрахман. Именно о такой дружбе говорит Шастра! Они способны соединить в себе это глубочайшее понимание и непосредственное виденье Ишвары: не мальчика из деревни, а именно Махапуруши. Откуда берется это свойство? Это свойство приходит от Него. Поскольку Он, открыв им Свое бесконечное могущество, красоту, всезнание и прочее, умудряется снабдить их еще и такого рода любовью к Себе, такого рода бесконечной и безусловной преданностью, что они обретают возможность дружить с бесконечным Махапурушей. Они способны влюбиться в Него, они способны ежедневно жить этой горящей внутри надобностью заботиться о Нем, в чем-то покровительствовать Ему. И для них не возникает здесь какого-то конфликта.

Люди, которым партийные деятели сампрадайи поручают написать комментарии к Бхагавате, должны как-то увязать это, потому они синтезируют идею духовной иллюзии, духовного невежества. Живое существо здесь, в материальном мире, играет с мальчиками и мы называем это материальной иллюзией, потом оно совершает какие-то немыслимые подвиги, какие-то аскезы, соблюдает враты, обретает колоссальную джнану, реализует великое бхакти, и все для чего? Получается, для того, чтобы, умерев и оказавшись в том мире, все забыть, и опять бегать с мальчиками. Но уже бесконечно, без старости, болезней и прочего. Потому что эти комментаторы не могут принять и понять, как эти вещи сочетаются, уживаются, сливаются в одно гармоничное целое в живом существе, которое обитает в Дхаме. Мы читали много раз, как для матери Йашоды не является взаимоисключающим побежать с хворостиной за Кришной и увидеть у Него во рту всю Вселенную. И то, и это вызывает у нее духовный восторг. И то, и другое в ней реализуется как целостная забота об Ишваре. Для нее совершенно естественно понимать, что в этом Пуруше сосредоточены все миры. Но, вместе с тем, она понимает, что для нее правильнее проверить, не ел ли Он глину. И ее раса заключается не в том, что она просто квочка, какая-то мамаша, которой подсунули на роль ребенка Кришну и ее сюсюканье поэтому особо сладостно. Мы не приемлем такую «расу», такие отношения с Богом. Это не отношения с Богом. В отношениях с Богом, должен быть Бог! И Он должен быть там явно, тогда это отношения с Богом, тогда это раса. И для обитателей Дхамы здесь нет никакого конфликта. Здесь не требуется никакая иллюзия, здесь не требуется никакого духовного невежества.

Как приходят к этому? Каким образом эти обитатели Дхамы смогли обрести виденье Истины и Брахма-сукхам. Бхагавата делает еще один акцент: kṛta-puṇya-puñjāḥ. Эти удивительные гопы не какие-то шальные везунчики. Читая работы некоторых философов, в том числе Бхактивинода Тхакура, я никогда не мог полностью понять и принять это странное деление на ваидхи-бхакти и рагануга-бхакти, и сопровождающее объяснение. Коль рожей не вышел, совершай ваидхи-бхакти: соблюдай посты, обряды, занимайся садханой. Но если ты (наверное, неизбежное здесь объяснение) «особо удачлив», ты почувствуешь влечение к обитателям Вриндавана, и тогда можешь следовать принципам рагануга-бхакти: просто любить Кришну, как сына или как друга, следовать по стопам враджабаси. Совершенно было непонятно, что это за объяснения слепой удачи. Удача — это случайность. Как она распределяется? Человек чистых убеждений, который действительно зрело, по своему опыту, по своему целенаправленному размышлению приходящий к необходимости жить святой жизнью, лишен этого. Он не подходит. Он неудачлив. А вот какой-нибудь, прошу прощения, обалдуй, который получил эту удачу, вдруг возгорелся расика-идеями и теперь погружен в бхаджан, он уже во Вриндаване. Закрыл глаза, и уже в Дхаме. Для него вообще не актуально какое-то очищение, освобождение. Как они говорят, освобождение со сложенными руками стоит у него за дверями и ждет распоряжений. Почему? Удача! Но Бхагавата говорит о другом. Ни о какой удаче речь не идет. kṛta-puṇya-puñjāḥ Долгим, целенаправленным исполнением чистой деятельности, святой деятельности. Никаких удач, никаких спонтанных очарований здесь не упоминается.

Садхана! Но садхана особого рода. Многие совершают какую-то деятельность, которую можно обозначить, как пунйу, благочестивую деятельность, приносящую позитивные результаты. Но разве можно сказать, что она всенепременно ведет в святую Дхаму? Говорить, что сначала происходит какая-то пунйа, а потом уже начинается садхана, духовная карма, которая приводит к Шри Вишну, было бы неверно. Пунйа, чистая деятельность упомянута, как прямое основание того, как гопы пришли к своему положению, а в таком объяснении пунйа выступает в лучшем случае, как какая-то подготовительная фаза. Эта деятельность, о которой здесь говорится, чистая деятельность, это садхана. Притом садхана с оговоркой.

В той же Кришна-лиле есть замечательная иллюстрация. Однажды, когда Бхагаван Шри Кришна, Баладэв и пастушки ушли далеко от дома, у них закончилась еда, они почувствовали голод и Шри Кришна сказал нескольким из Своих спутников, что неподалеку брахманы совершают Йаджну и для этой Йаджны собрано много всего съестного. «Пойдите к ним и скажите, что Кришна и Баларама находятся здесь неподалеку и просят дать что-то съестное для Них». И когда посланники Кришны пришли к месту Йаджны и начали просить какую-то пищу, брахманы, поглощенные подготовкой к очень сложному ритуалу, даже не обратили на них внимания. Опечаленные гопы вернулись к Кришне и рассказали Ему обо всем. Он засмеялся и сказал, что эта проблема решаема, чтобы они вернулись обратно, но пошли не к брахманам, а к их женам, которые как раз готовят бхогу для Йаджны и попросили у них. И когда гопы пришли туда и сказали, что Кришна из Вриндавана находится здесь неподалеку и просит что-нибудь поесть, эти женщины, наслышанные о Шри Кришне и имеющие очень глубокую внутреннюю чистоту, которую они обрели в служении своим мужьям и в своей личной садхане, несмотря на страх ослушаться мужей, сами взяли кувшины с бхогой и побежали вслед за гопами к Кришне и Балараме.

В действительности, эта история абсолютно не говорит о том, что, так называемая, спонтанная любовь является лучшим средством, нежели совершение ведических Йаджн. Когда в последствии брахманы раскаялись в том, что не увидели самого важного и проигнорировали просьбу пастушков, они говорили, что, несомненно, Бхагаван, довольный их поклонением, их садханой, явил им великую милость, преподав им самый ценный урок. Ведадхарма не является чем-то низшим по сравнению с какой-то спонтанной привязанностью к Кришне, потому что это не два параллельных пути. Привязанность к Кришне только и возможна совершением того, что предписывает Шастра. И никаких параллельных альтернативных путей нет. Ошибка брахманов, на которую указал им милостивый Бхагаван, заключается в том, что осмысленным центром, целью каждого ритуала, каждой слагающей садханы, Йаджны, враты, молитвы, приготовления бхоги и пр. должен быть непосредственно Махапуруша. Правильно исполняемая Йаджна — это Йаджна, исполняемая постоянно с мыслями о Пуруше, Которому предназначена эта Йадхна, а не о сложных нюансах, из которых состоит Йаджна. Высшая квалификация брахмана состоит в том, что он способен держать в голове всю эту массу сложных предписаний и при этом не зацикливаться на этой массе, не позволять сознанию раствориться в деталях, в мелочах, но в каждой мелочи, как яркое Солнце, видеть Махапурушу. В каждом возлиянии гхи, вбрасывании зерна, произнесении мантр, совершении мудр и пр., сат-брахман все время видит Махапурушу, Он, как яркое Солнце присутствует в каждой из этих многочисленных карм. И тогда это действительно святая Йаджна, которую принимает Ишвара и которая приносит освобождение исполнителю. Но когда истинная квалификация не очень высока, брахман может выполнить все без ошибок, но самого главного там и не будет. Вот, что показывает эта история.

Одобрение, которое получили жены брахманов, заключается не в том, что у них была какая-то спонтанность, а в том, что, выполняя свою дхарму (которая ничуть не выше, но гораздо ниже, чем то, что делали брахманы), эти женщины не упустили из внимания самого главное – Махапурушу, Его счастье, Его желание. Это то, что не должно быть упущено. Если ты не в состоянии выполнять сложные функции брахмана и видеть при этом целью всего этого удовлетворение Махапуруши, если ты не в состоянии читать Веду и видеть в ней Махапурушу, не делай этого. Будь женщиной, будь шудрой, но не выпускай из внимания самого главного. Механика не принесет удовлетворение Нарайане сама по себе.

Какое-то никчемное эмоциональное ощущение по отношению к Бхагавану даже не рассматривается. Эти женщины – садхармини – те, кто участвует в дхармах своих мужей-брахманов. Они не изучают Веды, не принимают непосредственного участия в Йаджнах. Они выполняют вторые роли. Но Кришна показывает здесь, что правильно исполненные вторые роли, гораздо ближе для Него, чем рассеянно или бездушно исполненные роли первые.

И еще один очень ценный урок Бхагаван дает в этой истории. Когда жены брахманов примчались к Нему и накормили, Он, довольный, благословил их и они, испытывая спонтанную привязанность к Нему, стали просить Его о том, чтобы остаться с Ним. Они сказали: «Мы не можем возвращаться домой, мы ослушались мужей. Мы не мыслим себе оставить Тебя и просто вернуться. Как мы дальше будем жить? Чем мы дальше будем жить?» Но Бхагаван настоял, что они должны вернуться, а не оставаться с Ним. При этом Он сказал совершенно замечательные слова, дал наставления, которые чрезвычайно актуальны для нас:

Это ответ тем, кто так стремится непосредственно созерцать Кришну, в Его, так называемой, персонифицированной форме, участвовать в тесных отношениях с Бхагаваном. Их желание столь велико, что они начинают практиковать какие-то сомнительные медитации, в которых они представляют себя в духовном мире, представляют себе Кришну, представляют себе Радхарани, представляют себе враджабаси и себя самих в этом окружении. Кришна сказал, что от слушанья, от созерцания того, как Он проявляет Себя (проявляет Себя в Мурти, во всех окружающих предметах, явлениях; мы читали очень много в Гите об этом), в размышлении о Нем, в молитве Его Имени и обсуждении Его Шастры, Его откровения – вот, от чего проявляется любовь к Нему. Вот отчего связь со Мной, непосредственное ощущение Меня, приближение ко Мне — говорит Бхагаван. na tathā sannikarṣeṇa но не какими-то попытками быть со Мной непосредственно, не от того, что вы находитесь рядом со Мной, вы обретаете эту связь, эту любовь. Так что возвращайтесь в дом. Там, уйдя от Меня, но, продолжая делать то, что вы делали, размышляя, слушая, поклоняясь, вы действительно обретете любовь ко Мне.

Действительно, мы все время находимся рядом с Ним, мы находимся в Нем – куда уж ближе. Точно также как множество людей находилось рядом с Ним, когда Он явил Себя. Множество людей видело Его, говорило с Ним, для кого-то Он был царем, для кого-то героем. Но все ли на самом деле обрели благодаря этому любовь, все ли понимали, с Кем рядом они находятся? Конечно же, нет. Но в садхане, центром, смыслом которой является Махапуруша, можно обрести понимание. И только с этим пониманием можно быть с Ним: и не так уж важно, быть там с Ним в Нитйа-дхаме или здесь, в этом мире, выполняя свою дхарму, — но ты будешь с Ним, ты обретешь возможность полюбить Его. Не по благой удаче, не потому, что к тебе затесалась какая-то симпатия к тому, что ты на свой лад понял из прочтения описания Враджа-лилы. Понимание Махапуруши приходит от совершения чистой деятельности, которой так богаты были гопы в своем прошлом, благодаря чему они и пришли к этой расе. Ты обретаешь возможность пережить Брахма-сукхам, и это приводит тебя в такую близость с подлинным Махапурушей.