Некоторое время назад мне показали вопрос одного человека. Вопрос одновременно и очень простой, и довольно сложный. Вопрос касается того, о чем можно сказать: «мы так часто повторяем это, что даже не задумываемся, как плохо понимаем повторяемое». Приведу небольшую выдержку:

Действительно, от чего зависит милость Бога? Ожидаемо, что сразу в ответ заголосят разные трансценденталисты самого высокого покроя, мол, милость Бога не может ни от чего зависеть, она беспричинна и ни чем не обусловлена! Что милость Бога не может быть зависимым началом, однозначно согласимся, ибо полностью соответствует и Шастре, и здравой логике. Если милость Бога – предмет для манипуляций человека, она зависит от человека всецело, и «милостью Бога» определенно быть не может. Скорее, это прямой результат усилий человека. То есть, захотел нечто получить от Бога, приложил усилия по своему усмотрению, да и заработал положенное. Так выходит, что освобождение, не говоря уже о промежуточных благах, целиком и полностью в руках самого человека. Тогда многочисленные утверждения Шастры о том, что мокша даруема исключительно Нарайаной, становятся пустыми.

Отсюда нередко делается вывод, что милость Бога – явление не привязанное ни к каким объективным факторам, не из чего не следующее, ни с чем не связанное, а значит, если называть вещи их именами, случайное. Потому в известных кругах можно услышать термин «беспричинная милость Бога». То есть, буквально получаемая ни за что, без всяких причин. Гуляют два человека по парку, и одного вдруг ошарашило милостью, а другой так и пошел домой ни с чем. Более того, второй мог истово молить о милости, жить чистой жизнью, изучать Писание, а первый отходил от очередного запоя и думал о том, где взять денег на опохмел, но мы-то знаем, что милость Бога не учитывает никаких факторов, а потому с равной вероятностью шлепнется на любого из этих персонажей. Беспричинная, однако. И в эту картину хорошо укладывается концепция о независимости Бога, а стало быть, и Его милости. Не укладывается только вопрос: а зачем тогда что-то делать в стремлении к милости, если факт ее получения вообще никак не зависит от наших усилий? К чему призывы Шастры жить праведной жизнью, стараться постигать Всевышнего, молить о той же милости? Если ничего из этого не сподвигает Всевышнего даровать милость, к чему же пустые усилия и еще более пустые призывы к ним? Да и в Шастре говорится: yamevaiṣa vṛṇute tena labhyaḥ tasyaiṣa ātmā vivṛṇute tanūṁ svām, Кого избирает, тем достигается, Тому избранному открывает Себя. (Кат. 1.2.23)

Прежде всего, следует определиться с самим понятием «милость». Разумеется, здесь можно много всего сказать, осветить с самых разных ракурсов, коснуться десятков аспектов, но если обозначить очень тезисно и исключительно в рамках обсуждаемого вопроса, милость — наделение тем, что само живое существо не может извлечь в собственных ресурсах. Нечто большее, чем уже имеющееся, нечто дальнейшее и не находящееся в распоряжении самого человека. При том, наделяемое не будет для наделяющего чем-то обязательным, неизбежно вытекающим из того, что делает или чем обладает потенциальный получатель милости. К примеру, божественное откровение, знание, которое индивидуум не может выдоить из самого себя некими потугами ума, сердца или «медитацией» на ничто. Божественное знание – то, чего у тебя нет, и оно может быть только даровано свыше, прийти извне. Это, несомненно, милость, но приходит ли она просто так, беспричинно?

Говорит Шри Кришна Арджуне. Заметьте совершенно определенное логическое построение, причинно-следственную связь: ты для Меня неизменный благожелатель, друг, tataḥ, а потому, вследствие чего, Я открою тебе благое знание. Не зажмурился Бхагаван и не стал вслепую тыкать пальцем — кому бы открыть это знание. Не беспричинно, не случайно, не «просто так», но tataḥ, по конкретной причине, потому, что Арджуна таков. Так что же, выходит, первичная причина милости Бога кроется в том, каково живое существо? Получается, что милость Бога есть неизбежное следствие определенных усилий самого человека? Тогда, Его милость зависима от нас и является непосредственным вознаграждением за наши усилия. Но давайте попробуем сделать еще один срез в причинно-следственной связи. Возьмем и поставим странный вопрос: а почему Арджуна такой вот непоколебимый благожелатель и друг Кришны? Почему всегда имел склонность почитать Бхагавана, следовать своей кшатре, опираться на Дхарму?

Вот как! Врожденная природа Арджуны – даива, божественная, благая. Эта природа врожденно формирует склонности и способности Арджуны. Не мудрено для сына самого Индры. То есть, у того, что Арджуна всегда почитал Кришну, имел способность реализовывать кшатрийские сва-кармы наилучшим образом, всегда дружески относился к Владыке Вселенной, была причина – его врожденная природа небожителя. Стало быть, нельзя сказать, что он сам по себе, как говорится, на ровном месте просто взял, да и решил, что всегда будет верным благожелателем и другом Кришны, в результате чего уж Господь просто обязан был вознаградить его сокровенным и благим знанием. Была причина в той природе, которую он получил при рождении, то есть, милость, нечто пришедшее свыше. Но случайно ли, беспричинно ли Арджуна родился от Индры? Не причастна ли эта душа к такому рождению? Не найдется ли в ее прошлой жизни, усилиях и качествах того, что способствовало такому рождению и обретению божественной природы?

Мы можем таким образом идти все глубже и глубже, срезать слой за слоем, воссоздавая этапы причинно-следственной связи, и эта последовательность будет безначальной, как безначально нахождение в материальном мире самого живого существа. Милость Бога, усердие атмы, милость Бога, усердие атмы, милость Бога и так далее. Безначальный цикл повторений. Пытаться выяснить, а что же было первым, еще глупее, нежели задаваться вопросом: что сначала – курица или яйцо? Факт в том, что оба эти начала идут рука об руку, и каждое способствует проявлению другого. Их нельзя воспринимать противостоящими, раздельными, скорее, это монолитные части единого процесса.

Обязывает ли усердие дживы Всевышнего одаривать оную милостью? Отнюдь. Но Сам решает верным идти навстречу стараниям садхака, одаривая возможностью сделать следующий шаг, что-то понять, изменить, обрести.

Милость – как ответ на запрос и способность принять эту милость. Вовсе не случайность. И эта способность принять милость возникает в атме не сама собой, не на пустом месте, не по прихоти человека, но душа наделяется этой способностью свыше. А свыше наделяется потому, что открывает себя и достойно стремится.

И опять же, является ли обязывающим началом милость Бога? Если что-то предоставляется дживе, как возможность пойти дальше, обязательно ли этот шаг живым существом будет сделан? Всенепременно ли милость будет освоена и реализована? Нет. Его милость – потенциальная возможность, которой следует воспользоваться, но можно этого и не делать. Нарайана говорит:

mat cittaḥ - обо Мне помышляющий, усердствующий ко Мне разумением. Таковой и обретает милость, а по причине этой милости пересекаются все препятствия в садхане. Но есть и альтернатива: не прислушивайся ко Мне, не внимай милости, оставайся следующим за аханкаром, и тогда возможность избавиться от фальшивых «я» останется невостребованной. Разве аханкар – дурная черта некоторой части населения Вселенной? Это какие-то гадкие демонические сущности, исключительные грешники, которым из-за оной язвы никак не принять милости? Нет, это органическая часть каждого обусловленного живого существа. Стало быть, аханкар здесь не указан, как причина, но как принцип, на который может опереться живое существо в своем презрении к милости Всевышнего. Это всего лишь инертное следование за автономной имитацией жизни, то есть, то, как в самсаре все и живут. Живи, как велят твои желания и обстоятельства, проживай то, что они тебе поставляют, и милость Кришны останется невостребованной.

Человек может усердно заниматься садханой, быть помышляющим о Всевышнем, но когда возможность (милость) пойти дальше предоставлена, он перестает всем усердием искать милость и внимать ей. Милость уходит. Почему Ваишнавы просят Господа о милости? Разве Он Сам не знает, что им нужно? Или они полагают, что Он не знает, и необходимо Его уведомить, как дети пытаются сообщить список желаемого Деду Морозу в канун Нового Года? Просьба о милости является естественным выражением и продолжением чаянья садхака. Это не формальности религиозного этикета и не попытка сообщить Богу что-то, о чем Он, возможно, не знает. Это собственно и есть размышление о Нем, нужда в Нем, доверие себя Господу. Как монолитное продолжение всего этого и исторгается из глубин души надежда на милость, позволяющую сбросить цепи иллюзии и достичь близости с Владыкой души. Как кислород в крови является следствием вдоха, как сытость – следствие голодного поедания пищи, так и молитва о милости является неизбежностью и прямым следствием преданного размышления о Нарайане. Потому-то мольба о милости является неотъемлемой частью безначальной череды готовности принять милость и обретения милости.