Изучая Сиддханту, пытаясь понять себя самого, человек задается вопросами: почему я здесь, и откуда я пришел? Это естественно и неизбежно. В рамках ведийских традиций искатель на первых же шагах нередко сталкивается с лихим пассажем, что материальный мир — тюрьма. Стало быть, он сам заключенный в этой тюрьме. Отсюда логичный вопрос: а за что? Действительно, если, исполненный страданий, материальный мир — место наказания, заключения, то должен быть виноватый. Бог, как известно, поругаем не бывает, остается только само живое существо. Некогда мы оплошали. Когда и каким образом?

Из самых широко встречающихся для «западного человека», изучающего Веда-дхарму в вайшнавском ключе, вариантов остановимся на двух. Первый господствует в организации ИСККОН. По мнению основателя организации, которое он неоднократно высказывал в лекциях, письмах и книгах, живое существо пало из духовного мира. Именно поэтому, цель практики «вернуться обратно» к Богу.

В этой версии с вопросом вины все предельно просто. Мы некогда были в духовном мире, по собственному желанию бросили там Кришну, за что теперь и отдуваемся. Такая позиция подкупает. Сами начудили, самим и расхлебывать. Есть место обоснованному раскаянию, есть все причины для комплекса вины, который может весьма продуктивно высекать из наших умов искру энтузиазма. Эта концепция, как и следовало ожидать, самая близкая к христианскому яблочку соблазна. Были с Богом, да по собственному разгильдяйству оказались низверженными в мир тлена.

Как же все, согласно этой версии, произошло и в чем причина? Танцевали мы с Кришной, была любовь и полное взаимопонимание, а потом… Тут возникают, или две версии, или две составляющие одной версии. Прежде всего, коварная майа, иллюзия. Из-за иллюзии мы предали забвению наши вечные отношения с Богом, после чего и оказались в мире материи. Обыгрывается это и в иной формулировке: мы захотели наслаждаться отдельно от Кришны. Но смысл остается тем же, ведь такое желание, ни что иное, как наваждение, бред, иллюзия. У меня, как у человека небезразличного к Шастре, возникает вопрос: а коим же образом, иллюзия смогла проникнуть в совершенный мир Вайкунтхи (Вриндавана, если угодно)? Где в Шастре упоминается такая вероломная инвазия? При том, не отдельным случаем, который можно истолковать и так, и этак, а системным принципом. Ведь, если духовный мир подвергался такому вторжению со стороны майи ранее, то и сейчас этот принцип актуален, и дживы продолжают падать. Коли так, Шастра непременно бы содержала подробное и систематическое объяснение этого пугающего и в высшей степени важного феномена. Вместо этого Писания говорят о противоположном принципе:

На Вайкунтхе нет силы, которая могла бы одурачить живое существо и побудить ко греху. Ее там нет вообще, в принципе, как следует из данного стиха. Впрочем, как и из многих других. А именно влияние траигунйи Бхагаван провозглашает источником принуждающего греховного влияния.

Итак, желание собственного счастья, кама, берется из низшей пракрити, траигунйи, майи. Именно она, используя уже существующую (!) обусловленность живого существа, побуждает его к тем или иным негодящим действиям. Но на Вайкунтхе нет обусловленности, нет траигунйи. Следовательно, джива никак не могла попасть под влияние иллюзии, захотеть наслаждать себя, отвернуться от Нарайаны. Это исключено.

Очевидно, понимая слабость собственных объяснений, сторонники этих идей добавили вторую слагающую концепции: джива очень маленькая, потому она неправильно воспользовалась собственной свободой выбора. Что ж, здесь уже есть, над чем подумать, ведь в Шастре и правда можно найти свидетельства ограниченности дживы и ее неравенства Совершенству.

Согласно этому объяснению, недостаток, порок находится в самой дживе — ее «малость». Это ее природное качество. С учетом того, что джива не станет чем-то иным, не изменит своих качеств (nityaḥ sarva-gataḥ sthāṇur acalo’yaṁ sanātanaḥ, вечная, всюду присутствующая, неизменная, неподвижная, всегда существующая), этот порок останется с ней и после «возвращения». Он никуда не денется. Коли в нем и кроется причина падения, джива просто не может не упасть вновь. Это лишь вопрос времени. Как смертный обязательно умрет, раньше или позже, просто потому, что смертность – его природное свойство. Но как же быть с многочисленными утверждениями Шастры, что пришедшие в тот мир, в этот более не возвращаются?

В «малости» же винят дживу и сторонники второй версии, встречающейся уже в Гаудийа Матхах. Суть сей гипотезы следующая: джива имеет своей исходной средой брахмаджйоти, некое сияющее поле, которое «выделяет» из себя джив. Будучи в брахмаджйоти, живое существо может выбирать между миром духовным и материальным. Большая часть избирает Вайкунтху, но есть и неудачники, которые решают попытать счастья в самсаре. Даже более универсальная версия: и виноват сам, и нет прямого противоречия с Шастрой, утверждающей, что свободные души духовного мира не получают рождения в мире тлена.

Одно плохо – механизм выбора никак не объясняется. На основании чего делается этот загадочный выбор? У джив есть представление о том, как все обстоит в обоих мирах? Коли чистая джива, сравнив жизнь в мире Вайкунтхи и в мире материи, может выбрать последнюю, так ли все совершенно и благодатно в Царстве Бога? Опять же, утверждения Шастры о невозврате в самсару тех, кто постиг бытие в Мире Брахмана, ставятся под сомнение.

Если у джив в тамошнем состоянии нет представления о жизни в обоих мирах, собственно, на основании чего происходит выбор? Быть может, вторгается иллюзия? Выходит, что оная ведьма избирательно соблазняет одних и не трогает других. Тогда мы здесь не просто случайно, но в «мир-тюрьму» нас бросили из-за неслыханного самодурства Бога. Есть ли смысл Его искать?

Или, виноват, дживы монетку бросают, чтобы определить свое будущее? Вместо внятных объяснений, звучат пространные тирады все о той же «малости» джив, об их ограниченной свободе выбора. За этими гипнотическими заговорами и пытаются спрятать собственное непонимание процесса, о котором говорят. Как вообще можно предоставить выбор между бесконечной чередой мучительных смертей, болезней, забвения с одной стороны и вечным блаженством в Объективном Бытии с другой? Какой бы маленькой душа ни была, выбор очевиден. Разве что, ей «помогли» сделать неправильный выбор, дали вескую причину выбрать очевидно несовершенное, болезненное, ограниченное. Сама идея такого «выбора» - всего лишь продукт создания аналогий с имеющимся у нас опытом. Действительно, мы далеко не всегда выбираем то, что очевидно хорошо и правильно. При том не в абсолютном смысле, а субъективно хорошо и правильно для нас. Каждый знает, что забивать свои легкие копотью и смолой – прямой путь к боли, ограничению возможностей, тем не менее, множество людей платят (!) за сигареты. Пример ли это того, как живое существо неправильно пользуется своей свободой выбора? Ничуть! Мы видим, что выбрана копоть в легких, но как происходит этот выбор? Что, живое существо настолько мало и ограничено, что в него не помещаются все «за» и «против»? За живое существо делает выбор его временная, покрывающая природа (баддха), подсовывая спонтанные желания (выпустить кольца дыма, занять себя чем-то, быть «своим парнем» для знакомых и т.д.). Эти посторонние силы и принуждают живое существо «делать неправильный выбор». Оттого Нарайана и называет обусловленное живое существо avaśaḥ, безвольный. Но это силы, содержащиеся в баддхе, и их нет в живом существе вне самсары. Что же конкретно принуждает свободную дживу отказаться от объективно прекрасного и совершенного, избрав скитания в самсаре? Ответа, внятного и подтвержденного Шастрой, у сторонников вышеуказанной теории нет.

Сама концепция выбора произрастает из заблужденческой предпосылки о создании джив. Выбор подразумевает существование периода, когда оный не актуален, и периода, когда выбор сделан. Очевидно, что предшествовать необходимости делать выбор может только появление дживы. В противном случае, чего она ждет в этом самом «поле сознания»? Или, прошу прощения, ее оттуда вежливо просят выйти вон из-за дефицита пространства? Такому брожению в умах способствует грубое, поверхностное понимание шрутийских метафорических пояснений отношения частей и Целого. К примеру, образ искорок, вылетающих из костра. Или же упоминание о воле Единого Брахмана быть распространенным во множество tadaikṣata bahu syāṁ prajāyeyeti. Авраамическим умам тут же видится конвейер с душами, непрерывным циклом исходящий из недр Всевышнего. Ведийское же мышление безошибочно понимает статичный принцип, в котором просто отображается вечное и неизменное устройство Реальности. Никто ниоткуда не вылетает, не возникает, не создается в том или ином смысле. Шрути лишь указывают, что все сущее — Его части, все Им и для Него. От Него непрерывно исходит определяющее влияние на каждую Его часть. Однако, дживы-искры не вылетают из Него куда-то там. Они есть всегда, ибо всегда есть Его способность сознавать, чит-шакти или пара-шакти.

na jāyate mriyate vā kadācin специально сначала отметается возможность соотнести появление или исчезновение живого существа с появлением или смертью материального тела. А после опровергается идея появления души как таковой: nāyaṁ bhūtvā bhavitā vā na bhūyaḥ Эти слова ясно утверждают, что само понятие bhū (появиться, начать существовать) абсолютно неприменимо к живому существу. Не было и не будет самой ситуации, что джива появилась. Не времени! А именно события такого не может быть.

Согласно Шастре, и джива, и материальная природа безначальны. Нет начала их бытию.

И пракрити, материальная природа, и пуруша, живое существо, есть безначально. И оба находятся в единстве. С каких пор? Разумеется, безначально. Не могло быть и не было пустующего мира материи, ожидающего низверженных или долго выбирающих джив. Человек Дхармы не может всерьез воспринимать нечленораздельные пояснения лукавых людей, поясняющих anādi как то, что «было так давно, что отследить начало просто невозможно». Простите, невозможно для кого? О безначальности толкует не седой старик, помнящий многое, но не все. Слово anādi использует Сам Всевышний. За все Его Бытие не было факта возникновения пракрити или дживы, потому оба an-ādi, без начала. Не до мнимого начала времен, а вообще без начала. Живое существо никогда не обуславливалось, оно безначально обусловлено. Оно всегда было в пракрити, всегда баддха.

Никто ничего не выбирал, никто ниоткуда не падал, не засыпал под деревом во Вриндаване, не отворачивался на минуточку от Кришны. Безначально баддха, и безначально в материальном мире. Вот и рассеивается мутный образ материального мира, как карательно-исправительной колонии строгого режима. Мы ничего дурного не сделали, а потому вопрос о вине и наказании не стоит вовсе. Мы в материальном мире безначально. Однако, как правильно это понимать?

Шастра определяет материальное бытие по отношению к дживе не иначе, как «йони». У людей скудоумных единственным значением этого слова фигурирует «женская репродуктивная система» или некоторый ее прямой аналог. За исключением немногочисленных случаев, Шастра использует это понятие в несоизмеримо более многогранном смысле.

Чтобы не оставалось сомнений и соблазна трактовать йони как просто утробы или нечто подобное, Бхагаван разграничивает: есть йони, как непосредственные источники форм, тел, а здесь речь идет о Происхождении живых существ, как таковых.

Происхождение – не то, откуда мы появились (выше было рассмотрено, что мы не появлялись вовсе), но то, где мы находимся и чем определяемся безначально. Махат-таттва (махад брахма) – наше перво-бытие, Йони.

Йони – определяющая нас природа. Не только то, что мы видим или как выглядим сами, но весь наш мир, как внешний, так и внутренний. В каждом рождении с первых же мгновений жизни живое существо имеет полный комплект полярностей: любить, ненавидеть, стремиться, отстраняться, приятно, гадко… Это целое многоветвистое древо-программа, начинающееся с аксиоматичных склонностей, о которых никто не задумывается всю свою жизнь, и заканчивающееся мощными ветвями обдуманных жизненных позиций и глобальных устремлений. Без этой определяющей и двигающей нас программы, живое существо гибло бы в первые же дни своей жизни. У нас не было бы никакой направленности, никакого внутреннего руководства. Представьте себе тотальную, абсолютную и непрерывную депрессию с первых часов жизни. Будет незачем есть, пить, ничто не привлечет внимание, и касание матери не вызовет никаких ощущений. При условии спящего разума и отсутствия джнаны, это верная гибель.

Происхождение питает нас собственными качествами, как мать питает вынашиваемое дитя тем, что ест сама. Когда она ест острое, ребенок в ее утробе чувствует жжение, когда она испытывает стресс, оный стресс передается и ребенку, когда в организме матери нехватка железа, в крови чада развивается анемия. Дитя, хоть и отдельное существо, в своем Происхождении он часть материнского организма во всех отношениях. Конечно, это лишь образный пример, но он дает схематичное представление о том, чем для нас является материальный мир.

В Йони мы существуем как часть траигунйи, это и есть баддха, обусловленность. Феномен баддхи заключается отнюдь не в том, что мы полны знания, любви к Богу, но почему-то все забыли, залепили сверху иллюзией. Баддха не то, что вокруг нас, но внутри, в самой глубинной сущности, которая только вообще существует. Изучите объяснения Всевышним обусловленного живого существа в категориях гуна-санкхйи. Мы не только любим есть то, что любо для доминирующей в нас гуны, но даже веруем в соответствии с природой гуны и счастье испытываем так же в рамках гуны-доминанта (18-я глава Бхагавад гиты). Мы существуем как часть Йони, потому то, какие мы, так же взращивается Йони.

Так описывается всемирное Йони в Брахмане. Почему мы тотально определяемся природой Йони? Это следует из самой природы живого существа. Чит, сознание. Последовательное мышление — вторичный фактор, следствие свойств чит. А основой является способность сознавать воспринимаемое, впитывать, проникать в воспринимаемое и проникаться оным. Впрочем, подробное обсуждение свойств живого существа не входит в цели данной статьи, посвященной нашему Происхождению.

Обнаружить Брахман, понять Его, вот что Шастра определяет целью живого существа. Это то, к чему джива должна прийти. Прийти откуда? Что является нашим положением «по умолчанию»? Йони, пракрити. Мы должны созреть к восприятию Брахмана, но что сознает наше сознание до того? Не пустоту ведь. Материальный мир. Потому-то мы здесь анади, потому-то пребывание в материальном мире не является нашим выбором или наказанием. Это Происхождение.

Насколько бесконечно, настолько и бессмысленно, можно рассуждать о том, почему именно такое Йони. Почему наше Происхождение имеет старость и болезни, почему здесь каждый не может быть немножечко богом, почему небо голубое, а не малиновое с желтыми разводами?.. И на каждый вопрос, наверное, можно отыскать какой-нибудь убедительный ответ, показывающий, что так в конечном итоге лучше и правильней. Но продуктивней и разумней просто принять, не имеющее альтернатив, устройство Абсолютного Существа, частью (амша) Которого мы являемся. По Его естеству, движение от несовершенства к совершенству, от незнания к знанию, от безвольности к свободе, является логичным и природным. Полное Целое (Сам Бог) не нуждается в таком движении, ибо оное движение присуще лишь малым частям, но не Абсолюту. Нам предстоит стать мудрыми, зрелыми существами. И зрелость эта отнюдь не сродни вековой дряхлости старика. Годами мудрость не заиметь. Мы не видим Брахман не потому, что Он затеял глуповатую игру с полосой препятствий, а потому, что понимание Брахмана — процесс эволюции сознания, волевой и умышленной. Это не брикет из спрессованных знаний, который можно просто засунуть в нас. Мы не ящики для хранения информации – ошибочной или верной. Потому-то Шастра именует нас так же, как и Всевышнего — пуруша, атма. Суть не в том, чтобы сменить один набор качеств на другой, суть в самом процессе замены, для которого важно намерение и усилия дживы, мотивы, преображающийся ход мыслей. Это все и делает личность личностью, индивидуальностью. Никак не пошлая подборка технических характеристик.

А как же те дживы, которые изначально с Ним? В Шастре иногда встречаются понятия нитйа-баддха и нитйа-мукта. В попытках понять эти термины, философы различных сампрадай рисуют собственные варианты градаций. К примеру, формируется три группы живых существ: те, что всегда будут в материальном мире; те, которые постепенно выбираются из него; те, коим повезло всегда быть свободными на Вайкунтхе. Помимо абсолютной бессмысленности и безосновательности содержать множество джив в баддхе без права на освобождение, видим в этом философском натюрморте и безначальную странность: если баддха-дживы безначально в материальном мире (и на то есть причина, но нет самого события их низвержения в материальный мир), то как же могут быть безначально свободные души в мире духовном, если для этого должна быть причина, но не было самой ситуации их водворения в духовный мир? То есть, чтобы непосредственной волей Бхагавана одна душа оказалась в мире материи, а другая в мире Брахмана, должно было быть решение Бхагавана еще до помещения душ в соответствующие миры. Но Шастра говорит, что как раз такого события и не было. Джива в мире пракрити анади, безначально. Никто нас сюда не помещал. Мы находимся в Происхождении дживы как таковой, и другого Происхождения нет.

Почему же тогда «нитйа»? Это слово означает вечность. В Шастре мы встречаем только два термина: нитйа-баддха и нитйа-мукта. Если их воспринимать, как описано в выше приведенной версии, то вообще существуют только те, кто и так уже свободен, а так же те, кому свободы не видать (если не добавлять собственно изобретенных групп). Садхана при таком раскладе — бесполезный придаток. Если же рассудить здраво, то нитйа-мукта — тот, кто получил освобождение, и никогда не будет вновь обусловлен. Это вечность, потому и «нитйа». Есть начало, но нет конца. А что же, нитйа-баддха? Он получает освобождение, но его обусловленность безначальна. Та же вечность, только в другую сторону, в прошлое. Если вечность «отрезать» с одной стороны, останется вечность, потому как другого края нет. Очевидно, поэтому мы и не встречаем в Мула-Шастре понятия анади-мукта, а ведь только такое определение явно свидетельствовало бы о существовании тех, кто всегда были в мире Вишну, пока другие, точно такие же дживы, безначально карабкались по тяжкому пути саморазвития. Нет ничего удивительного, что в Бхагавате раскрывается вполне земное, связанное с непростой Садханой, прошлое вечных родителей Шри Кришны — Васудэвы и Дэваки. Весьма показательная иллюстрация реального положения дел.

Разумеется, в процессе Садханы джива не становится чем-то иным. Она неизменна, то есть джива остается дживой, амшей Махапуруши. Чит не перестает быть чит, сознанием, но содержимое этого сознания, понимание этого содержимого, принципы устремлений, все это преображается в Садхане жизнь за жизнью. С живым существом происходят немыслимые для баддхи перемены. Даже система волеизъявления, механизм желания претерпевает кардинальные изменения.

От всех кам, не от материальных, а «духовные» камы останутся, не от эгоистичных, а некие «правильные» камы будут здравствовать, но от всех. (Подробней читайте в статье О каме – - Прим. издателя) Мыслимо ли такое для нынешнего «я»?! Это требует куда больших изменений, нежели отказ от грубого мышления «я — это тело». Мы взрослеем в Рождение (Мокшу) в нашем Происхождении (Йони). Воистину, это для нас поле созревания bhūḥ kṣetraṁ jīva-saṁjñaṁ… Не место кары за ошибку, не исправительный концлагерь для беглецов, но Происхождение.

В мир Вайкунтхи мы приходим иными, способными воспринимать Объективное Совершенство и объективно относиться к нему. Обнаруженное нами в мире Брахмана обладает самоочевидным совершенством, это Абсолютное Благо, в привлекательности которого нет нужды убеждать нас. Посредник-программа, выраженная во вкусах, вмонтированных в чит, более не нужна вовсе. Прекрасное будет нами видится прекрасным просто потому, что оно действительно прекрасно, а не потому, что увиденное имеет принудительную протекцию субъективного вкуса. Джива никогда не уходит из духовного мира не потому, что там все на удивление точно подогнано под ее камы, и не потому, что имеет болезненный опыт бытия в материальном мире, но потому, что теперь способна зреть Брахман, а природа Брахмана такова, что причин отворачиваться от Него нет.

dhāma означает не только «обитель», но и великолепие. Такова Божья природа, что, будучи подле Него, видя Его, понимая, джива никогда не отвернется. В Нем есть причины только для того, чтобы смотреть и смотреть на Него, а насильственно уводящего в той Дхаме нет. Потому, став зрелым, душа-сознание входит в Абсолютную Реальность, и никогда не возвращается в Йони.