Чтобы поднять Землю с глубин Вселенского океана Бхагаван пришел, как Вараха - в образе вепря. Он также приходил в образе Курмы, черепахи, а также в образе одной из низших форм жизни – как Матсйа, рыба. Несмотря на то, что лотосные стопы превращались в лотосные плавники и лотосные копытца, Шастра все равно говорит об этих проявлениях с очень большой нежностью, почтением и восхищением. И не потому что на копытцах был изысканных педикюр, а плавники были до блеска натерты золотым порошком.

В отличие от религиозного обывателя, который пытается обозначить Бога категориями привычной для него красоты, Шастра имеет другой подход. Для нее Бхагаван красив пониманием, что это Бхагаван, что это - Сам Махапуруша, в каком бы Образе Он ни проявлял Себя. То ли Он придёт как кабан, то ли как рыба, то ли как свирепое существо с телом человека и головой льва и обмотается кишками убиенного асура – Шастра неизменно говорит о Нем с великим восхищением, преклоняясь перед Ним, и большой любовью.

Это уже удел человеческих художников – изображать Вараху, как подтянутого юношу с руками и ногами, но с изящной головой вепря, с присыпанными серпантином клыками. Ничего подобного в Пуранах мы не находим. Вепрь есть вепрь – пугающее, крупное животное с копытами и клыками. Религиозный идеалист, мечтатель, взглянув на такой образ, ничего красивого для себя не найдет. Когда такого рода люди говорят о красоте Бога, они говорят о красоте, а потом «награждают» этим понятием Бога. Говорят о юном мальчике, подтянутом, стройном, с изящными пропорциями тела, с подвижными сверкающими глазами, черными кудрями, в сверкающем убранстве. Вот это красиво, на их взгляд. О красоте Бога принято говорить в таких категориях: говорить о том, что красиво для нас и потом притягивать к этому понятие Махапуруши.

Для Ваишнавов, для древних Риши, которые имели очень чистое отношение к Бхагавану, все эти образы Господа, как Матсйа, Вараха и др., были прекрасны не блестящей чешуей, золотистыми клыками или еще какими-нибудь атрибутами, но пониманием, что в этом Образе, в этой Рупе присутствует Тот Самый Господь, с Которым они связаны, Которому они поклоняются, Которого они глубоко понимают,к Которому они привязаны всем своим существом и Который пришел, проявил Себя с какой-то Своей целью, дав этим им, Своим Ваишнавам, возможность побыть с Ним, поклоняться Ему, созерцать Его, думать, вспоминать о Нем. Это внутренняя красота, которая никогда не видима взору.

Когда Ваишнавы взирают на Говинду, Который для всех является эталоном красоты, они не видят смазливого мальчика, привлекательные изгибы тела и пр. То, на что они взирают, не может быть описано в таких категориях. Когда Шрути используют применительно к Бхагавану понятие «арупа», это не означает, что Он – бесформенная масса какого-то сознания, духа и т.п. Это не означает, что Он на самом деле лишен всяких форм, а все Его формы – иллюзия или временное функциональное проявление. Это означает, что никакая Рупа не может Его определять полностью, давать исчерпывающее представление о Нем. Он арупа, потому что каждая из бесконечного количества Его Руп отображает только какую-то часть, дает для нас возможность совершать какое-то определенное поклонение, а Бхагавану - возможность давать какой-то определенный Даршан. Но рупа никогда не является заточением Махапуруши, фактором, по которому мы можем судить – каков Он. Риши делали строго наоборот. Они понимали, каков Он, и по этому «каков Он» они судили о Его Рупе. И для них не имело значение симметричность форм, цветовое решение, убранство и пр. Когда такой Ваишнав смотрит на Шалаграм, ему никогда не придет в голову Его персонифицировать, чтобы Рупа стала красивее. Ваишнаву никогда не придет в голову взять и на суперклей приклеить к Шалаграму какие-то кругляшки, сказав, что это Его глаза. Приделать какой-то растянутый ляпсус, пояснив, что это теперь у Него рот. Ну, я же должен видеть, что Он улыбается, что Он рад, когда я подхожу к Нему! Поэтому я обозначу эту радость, обозначу эту «красоту».

Красота Бога для знающего заключается в другом. Это понимание Пуруши. Поэтому Ваишнав взирает на Рупу Господа не с помощь глаз, а с помощью Джнаны. Это то, что позволяет действительно иметь связь с Бхагаваном, действительно испытывать бхакти. Бхакти не к лотосным пальчикам, а к Махапуруше. Ваишнав – не скульптор, не мясник, не патологоанатом, поэтому красота Бога имеет для него совсем иную концепцию. Когда Ваишнав определяет присутствие своего Господа, любая Рупа становится для него прекрасной, любая Рупа становится для него эталоном очарования, чем-то, что дороже всего. Мы можем видеть, что многие древние Образы Божеств сделаны подчас очень грубо: и пропорции, и линии. Но поскольку в эти Образы призывается Божество, для Ваишнава они прекрасны, потому что Ваишнав определяет в Них своего Господа. Образы Джаганнатхи в Джаганнатха Пури совершенно не имеют красивых очертаний, но для Ваишнава это не важно. Он смотрит глазами Джнаны. Не так, что он смотрит на примерные формы, отдаленно напоминающие человеческие черты, и глазами любви он видит изящные ноги, руки, сияющее лицо «настоящего» Господа. Нет, для него это его старый Друг, Который пришел к нему в таком теле, таком Образе, такой одежде. И не имеет никакого значения, что думают об этих формах глаза. Поэтому в Бхагавате мы видим очень трепетное описание пришествия Господа Варахадэва. Мы видим, что произносящие слова Шастры переполнены любовью и восхищением к Тому, Кого они узнали в Варахе.

Когда Вараха только появился из дыхания Брахмаджи, даже сам Брахма не сразу понял, Кто это. Рупа Варахи не вызывала безумного восхищения. Неужели Брахму подвели его трансцендентные глаза? Нет, пока нет Джнаны, пока Бхагаван не открыл Себя, пока не показал Себя в сознании Брахмаджи и других дэвов, не было никаких причин для поклонения. И только когда пришло понимание, что это Бхагаван, возникло то самое чувство и отношение.

Для садхака чрезвычайно важно обнаружить эту неправильную последовательность, когда на первом месте стоит мое представление о красоте, а потом я это представление сравниваю с Бхагаваном. Вот на этой картинке мне Господь нравится, и я могу смотреть на нее бесконечно долго, а вот этот Образ уже так себе. Человек, который видит больше красоты в Рамачандре, чем в Варахе, Матсйе или Нарасимхе – полный идиот. Красота Бхагавана заключается в другом, и она всегда совершенна в каждой Его Рупе, потому что она относится не к изгибам тела, цвету волос, а к Пуруше, к Его личности.

Для такого Ваишнава, который понимает это и поклоняется действительно Бхагавану, а не симпатичным для глаз формочкам, называемым духовными, воистину возможно поклоняться Вишну, а не идолу. Он узнает своего Господа и в свирепом Образе Нарасимхи, и в Авйакте – непроявленном Образе Пуруши. Ваишнав не будет выискивать в дереве боженьку с ручками и ножками, он будет видеть Пурушу в дереве, в небе, в другом живом существе. Он узнает своего Иштадэва в приходящем за ним времени – в смерти, что позволит ему помнить Бхагавана в момент смерти. Недостаточно просто произнести какое-то Имя Бога, недостаточно просто смотреть на картинку, на которой художник изобразил фиолетового мальчика и подписал картинку «Кришна», чтоб никто не перепутал. Этого Кришну нужно увидеть не на картинке и не в буквах, а в смерти, которая приходит за тобой, которая отбирает у тебя все. Сможешь ли ты увидеть в ней красоту? В той боли, которую испытывает человек, когда у него отмирают внутренние органы, в той растерянности, которую испытывает умирающий человек. Научишься ли ты за время своей жизни тому, что есть на самом деле красота Пуруши, сможешь ли ты Его узнать?

Каждая Рупа Всевышнего – это Его бытие, это Его таттва. Те, кто думают, что эти Рупы появляются, исходя из какой-то ситуации, которую создали те или иные существа, конечно, очень сильно заблуждаются. Людям свойственно, читая о коварном Хиранйакашипу, думать, что Рупа Нарасимхи появилась, как следствие коварства Харанйакашипу. Зная, что Господь является иногда как человек, иногда как животное, асур попросил у дэвов, чтобы его не мог убить ни человек, ни животное, ни ночью, ни днем, ни в воздухе, ни на земле, никаким видом оружия. И человек, читая, о том, что Нарасимхадэв пришел, как человеко-лев, убил асура на закате, положив его себе на колени, используя когти, думает: «А, сколь мудр мой Господь! Хиранйакашипу загадал Ему ребус, а Он натянул на Себя львиную голову и пошел рубить демонов». Или еще есть другая версия, что Нарасимха появился в таком виде, чтобы Прахлада защитить. Выходит, что сначала есть некое обстоятельство, а Рупа Господа – последствие, возникающее потом. Другие же понимают, что Рупы существуют всегда. Но послушаешь их, и выходит так, что Рупы Всевышнего, как автопарк у влиятельного чиновника: стоят машины, каждая в своем гараже. Когда романтическое свидание, он Феррари выкатывает, когда на дипломатическую встречу, в Кадиллак садится, когда к родственникам поехать, Порш берет. Так и у Бхагавана: на каждый случай стоит Рупа на своей планете и ждет подходящего случая.

В действительности, многообразие Руп Господа свидетельствует о том, что открыто в Шрути: всё существует только внутри Махапуруши. Никто и ничто, согласно Шрути, не может существовать вне Его. Поэтому не реагирует Бхагаван созданием новой Рупы или «выписыванием» уже существующей Рупы на коварную задумку очередного асура. Его Рупа Варахи это олицетворение Его способности держать планеты на их орбите. Это олицетворение Его способности поддерживать порядок во Вселенной, какая бы сила ни пыталась нарушить этот порядок. Способность найти то, что попытались тщательно спрятать. Эти способности есть всегда, и они не находятся в ожидании, они всегда используются Пурушей. Всегда поддерживаются планеты, всегда есть тенденция: куда бы вселенский порядок ни отклонился, он возвращается обратно. Мы не видим в это время Вараху, да и нет нужды Бхагавану приходить именно в этой Рупе. Он просто делает это, это Его бытие. Здесь же мы видим удивительное откровение Бхагавана: Он показывает Себя. Это бытие Бхагавана в этих функциях, в этих свойствах, в этой Его повседневной, вечной жизни как раз и есть Вараха.

Хиранйакашипу не вынудил Господа принимать какие-то экстравагантные меры, находить нестандартные решения. Нужно понимать, что Хиранйакашипу, как и любое другое живое существо, не мог придумать ничего, что уже не существовало. Он придумал то, что было в Бхагаване, и обнаружил эту реальность в виде Нарасимхи. Только и всего.

Это Его вечное бытие. Никто и ничто не может привнести что-то новое в Него или оказать какое-то влияние на Господа. Никто и ничто не может быть началом. Не в голове у асура появляется какая-то идея и под нее, как под дудку факира, танцует Всевышний, находя все новые и новые решения. В голове у асура может появиться только то, что он может найти уже существующим в Боге, в Его реальности.

Именно таким пониманием идентифицируют Ваишнавы своего Бхагавана: в каких-то событиях, которые происходят, в удивительных Рупах, в Которых проявляет Себя Господь.